Днем здесь Давид называет день смерти, в который душа человека выходит из тела, а помышлениями именует заботы о житейских делах, т. е. о богатстве, о славе, о силе, об удовольствиях и о другом подобном тому. Для чего, как бы так вопрошает, надеешься, безрассудный человек, на такого смертного, служащего в пищу червям и самого бессильного начальника? Устранив же верующих от упования на людей, Давид далее показывает безопасную и надежную пристань и крепкий столп, на который должны надеяться они, и к которому должны прибегать во всяком случае; это один Бог: потому что способ и порядок увещания и наставления таков, что учитель сперва удаляет слушателей или учеников своих от неосновательных и ничтожных мыслей и надежд и потом ведет их к надежным и прочным, сперва разрушает учением своим суетное и ложное и потом выставляет постоянное и истинное, открывает вредное и обманчивое и указывает полезное и душеспасительное.

Ибо по распряжении души, по словам Феодорита, и разрешении тела в прах, вся мечтательность помыслов вдруг оказывается суетною. А мечтают одни о начальствах и властях, другие, как сонные грезы, видят победы на бранях. Но наступив внезапно смерть оставляет сию мечту мыслей без исполнения. Евсевия: Слова: погибнут помышления его, сказаны о помышлении относящемся к веку сему, как то: к постройкам, к местам, странам и подобному тому. Все сиe, как только душа выйдет из тела, пропадет у нее и ни о чем не вспомнит тогда и не позаботится она. А что сделала по отношению к добродетели или с страданием здесь, все это, и слова и дела и помышления, будет помнить и ничего такового не может забыть, и то, чем доставила кому либо пользу, или сама воспользовалась, также будет помнить, притом гораздо яснее, как освободившаяся от земного тела.

В той день погибнут все помышления его, то есть, во время смерти разглашено будет все, о чем помышлял он, и ничто не скроется, о чем ни мечтал н а земле.

Свидетели Иеговы утверждают, что эти отрывки из Псалтири описывают бессознательное состояние умершего человека. Однако следует заметить два момента, которые идут вразрез с представлениями Сторожевой Башни. Во-первых, ни в одном из этих отрывков не говорится о полной бессознательности умерших. Скорее, речь идет о том, что они просто не могут делать то, что делали, живя на земле. Всем замыслам и намерениям человека приходит конец. Во-вторых, Псалтирь — это поэтическая книга, от которой мы ожидаем не научной точности формулировок, а образного описания вещей, недоступных человеческому взору.

Слова: «придет таким же образом» означают то, что Он придет с телом, – так как это они желали услышать, и что опять придет на суд таким же образом, – на облаке.

Этот отрывок играет ключевую роль в рассуждениях Свидетелей — на основании слов ангелов они утверждают, что возвращение Христа будет видимым лишь для небольшой группы верных учеников, имеющих «глаза веры».

…ангелы сказали, что Христос возвратится «таким же образом», каким он ушел. Хорошо, но каким образом он ушел? Видели ли это миллионы? Нет, это событие видело всего несколько верных учеников …апостолы видели не больше, чем только начало пути Иисуса; они не могли видеть его окончание — его возвращение в небесное присутствие своего Отца, Иеговы. Они могли видеть это только глазами веры… Библия учит, что Иисус вернется очень похожим образом.

Толкование Свидетелей Иеговы искажает смысл ангельской вести. Когда Господь восходил на небо, ученики видели его своими физическими глазами до тех самых пор, пока облако не «взяло Его из вида их» (ст. 1:9). Поскольку ангелы обещали, что Господь вернется «таким же образом, как вы видели Его восходящим на небо», речь может идти лишь о том, что Он будет недоступен физическому зрению до самого момента появления на земле. Ни о каких «глазах веры» здесь речь не идет.

С другой стороны, обещание ангелов не имеет ни малейшего отношения к тому, сколько людей и каким образом увидит пришедшего Господа, — речь идет исключительно о факте грядущего пришествия Христа и о том «образе», которым оно осуществится. Иными словами, утешая апостолов, ангелы сказали: «Его вознесение было видимым, и Его возвращение тоже будет видимым», — т. е. никому не придется гадать, вернулся Он или нет.

В данном стихе, как следует из непосредственного контекста, апостол Павел прилагает к Иисусу Христу слова пророка Иоиля: «…всякий, кто призовет имя Господне, спасется» (2:32).

Эта формула… — характерный для Ветхого Завета способ выражения поклонения, обращенного к Богу, и применяется конкретно в просительных молитвах… В Иоиле 2:32 она имеет такое же значение, как и везде. Применение Павлом той же формулы к Христу — это очередной пример практики безоговорочного применения ветхозаветных отрывков, в которых говорится о Боге, к Христу. Отличительной чертой новозаветных верующих как раз и было то, что они призывали имя Господа Иисуса… и, таким образом, воздавали Ему поклонение, которое можно воздавать одному только Богу (Murray, John. NICNT: The Epistle to the Romans [Grand Rapids, MI: Wm. B. Eerdmans Publishing Co., 1965], II:57).

Особую важность данному обстоятельству придает то, что в еврейском тексте пророчества Иоиля использовано имя Яхве. Таким образом, Павел, фактически, называет Христа Иеговой.

В этом тексте Лука приписывает Духу Святому слова, которые в книге Исаии произносит Бог:

И услышал я голос Господа, говорящего: кого Мне послать? и кто пойдет для Нас? И я сказал: вот я, пошли меня. И сказал Он: пойди и скажи этому народу: слухом услышите — и не уразумеете, и очами смотреть будете — и не увидите. Ибо огрубело сердце народа сего, и ушами с трудом слышат, и очи свои сомкнули, да не узрят очами, и не услышат ушами, и не уразумеют сердцем, и не обратятся, чтобы Я исцелил их (Ис. 6:8-10).

Итак, после этих двух имен [Младенец и Сын] Он будет называться шестью другими именами: Чудный, Советник Богу крепкий, Отец будущего века, Князь мира. Эти имена не должны быть соединяемы по два, чтобы читать: чудный Советник, Бог крепкий, Но Чудный, что по-еврейски pele, должно читать отдельно, и Советник, по-еврейски yô‘ēs?, отдельно. Бог, по- еврейски, ēl - отдельно. И в дальнейших местах, где читаем: Я Господь, и нет иного; нет Бога кроме Меня (Ис. 45:5), и во многих подобных этому местах, вместо того, что по-латыни называется Deus, в еврейском стоит ēl. Дальнейшее слово крепкий по- еврейски gibbôr, поэтому и в том месте, где тот же пророк говорит: Возложат упование на Господа, Святаго Израилева, чистосердечно, и остаток Иакова - к Богу сильному (Ис. 10:20-21), вместо Бога крепкого в еврейском поставлено ēl gibbôr (Комментарии на пророка Исаию).

Данный текст является христологическим отрывком Ветхого Завета является стих Исаия 9:6, где Мессия пророчески именуется «Богом крепким» (евр. אֵל גִּבּוֹר, эл гиббор). Несколькими десятками стихов ниже тем же самым именем пророк называет Иегову: «И будет в тот день: остаток Израиля и спасшиеся из дома Иакова не будут более полагаться на того, кто поразил их, но возложат упование на Господа [יהוה], Святого Израилева, чистосердечно. Остаток обратится, остаток Иакова — к Богу сильному [אֵל גִּבּוֹר]» (Ис. 10:20-21).

Свидетели Иеговы признают тождество выражений, но категорически отрицают, что данный факт свидетельствует о божественности Христа или Его равенстве с Отцом:

Исаия пророческими словами назвал Мессию Иисуса «Богом крепким» (Исаия 9:6). В Исаия 10:21 тот же пророк говорил о Иегове как о «Боге сильном». Некоторые пытаются использовать это сходство формулировки, чтобы доказать, что Иисус — Бог. Но нам надо быть осторожными и не вычитывать из этих стихов, чего в них нет. Еврейское выражение, переведенное «Бог крепкий», относится не только к Иегове, как выражение «Бог всемогущий» (Быт. 17:1). Конечно, есть разница между крепким лицом и всемогущим лицом, не имеющим над собой главы (Сторожевая башня, 15 января 1992 года).

Таким образом, по мнению Свидетелей, «Богом крепким» можно назвать и архангела, но «Богом всемогущим» — только Иегову.

Прежде всего, в приведенной выше цитате Общество Сторожевой Башни вводит читателя в заблуждение, поскольку между «формулировками» в стихах 9:6 и 10:21 имеет место не «сходство», а абсолютное тождество. Грядущий Мессия и Бог Яхве одинаково называются эл гиббор.

Во-вторых, заявление о том, что «еврейское выражение, переведенное „Бог крепкий“, относится не только к Иегове», — чистая спекуляция, поскольку это выражение в Ветхом Завете ни разу — если только Ис. 9:6 не является исключением — не используется применительно к кому-либо помимо единого истинного Бога, Иеговы (см. Втор. 10:17; Неем. 9:32; Ис. 10:21; Иер. 32:18).

В-третьих, важно то, что Исаия называет Христа Богом. Всего пророк использует слово «Бог» (ēl) в своей книге 20 раз, и на всем протяжении книги оно принимает лишь два значения: единственный истинный Бог (крепкий, держащий в руке звезды, сокровенный, праведный, не имеющий Себе подобных и пребывающий с Израилем) и ложный бог из золота и дерева (сделанный руками человека, не могущий спасти, не приносящий никакой пользы). Ни о каком другом «боге» Исаия ничего не пишет — либо Мессия будет истинным Богом, Иммануилом, либо никчемным идолом.

В ином смысле назвал Иисус Христос Бога Отца Своим Отцом, а в ином смысле – Отцом учеников: Своим – по природе, как единосущный Ему, а Отцом учеников – по творению и промышлению, как творений Его и удостоенных Его промышления. Назвал Его также Богом и Своим и учеников, как вообще людей. Но почему же Иисус Христос не сказал прямо: и Богу нашему, а здесь отделил Себя? Потому что, хотя Он был Человеком и братом учеников по Своей человеческой природе, однако далеко превосходил их вследствие соединения с Божественной природой и безгрешности.

А слова: ко Отцу Моему и Отцу вашему, Богу Моему и Богу вашему относятся к воплощению, так как и восшествие свойственно только плоти. Христос выражается так потому, что говорит с женою, которая не представляла себе ничего великого. Значит, Бог в ином смысле Отец Его и в ином – наш? Именно так. Если Бог не в одинаковом смысле – Бог праведных и Бог прочих людей, то тем более – Сына и наш.

Свидетели Иеговы делают из этого стиха вывод, что Иисус Христос не мог быть Богом, потому что у Него был Бог.

Однако эти слова Христа отражают его уничиженное состояние, в котором Он «уничижил Себя Самого, приняв образ раба, сделавшись подобным человекам и по виду став как человек» (Фил. 2:7). Более того, следует заметить, что Христос не отождествляет Свои отношения с Богом Отцом и отношения людей с Ним, Он не говорит: «Пойду к Богу нашему», — но говорит: «Пойду к Богу Моему и Богу вашему». 

Свидетели Иеговы привязывают этот отрывок к Христу следующим образом:

Олицетворенная мудрость представляет Божьего Сына, Иисуса Христа, в дочеловеческом существовании. Да, первородный Сын Иеговы трудился рядом с Отцом — непревзойденным Создателем неба и земли. Когда Иегова Бог создавал первого человека, его сын участвовал в этом как искусный помощник (Сторожевая башня, 15 марта 2001 года, с. 28).

Для правильного истолкования этого отрывка следует иметь в виду, что 1-9 главы книги Притчей представляют собой единый неразрывный контекст, в котором речь идет о мудрости («премудрости»). Кроме того, книга Притчей — поэтическое произведение, а для этого жанра характерно использование таких литературных приемов, как метафора, гипербола и олицетворение. С учетом этих обстоятельств предлагаемое Свидетелями Иеговы буквальное толкование текста сопряжено с серьезными проблемами: например, если мудрость — это Иисус Христос, кто такой «разум», с которым Он «обитает» (8:12), и где находится его дом с семью тесаными столбами (Пр. 9:1)?

Образ «премудрости» в книге Притчей представляет собой характерный пример олицетворения — Соломон придает черты личности некоей вневременной мудрости, которой в полной мере обладает Бог, и которой должны научиться люди.

Эта персонификация достигает своего апогея в 8:22-36, где Премудрость утверждает, что она сотворена раньше всего остального, намекая даже на то, что она помогала Богу в творении (ст. 30; ср. 3:19). Данные утверждения имеют больше практическое, чем богословское значение: Премудрость дает заверения о себе с тем, чтобы вызвать сердечную преданность (8:32-36). Следовательно, здесь весьма рискованно пытаться видеть гипостатизацию независимого бытия премудрости. Евреи мыслили конкретными, а не теоретическими категориями. Эта конкретность мышления часто приводила их поэтов к рассмотрению неодушевленных объектов и идей, как если бы они были личностями (Сэнфорд У., Ла Сор С., Хаббард Д. А., Буш У. Обзор Ветхого Завета. Одесса: Богомыслие, 1998, с. 500).

Такое понимание образа премудрости объясняет многие нюансы первых глав книги Притчей, которым учение Свидетелей Иеговы не дает сколько-нибудь внятного объяснения.

Прежде всего, слово «премудрость» (евр. חָכְמָה, хокма) — женского рода. Представить Христа женщиной невозможно. Но Соломон в своей книге изображает в виде двух женщин мудрость и глупость и побуждает юношу сделать выбор между ними.

Олицетворение мудрости в гл. 8 имеет особую важность. Здесь премудрость показана в виде женщины, призывающей человеческий род следовать ее наставлениям и найти смысл жизни… В Притч. 1:20-33 она показана в виде женщины, на улицах и площадях призывающей людей отказаться от своей глупости и обрести наставление и безопасность в Премудрости (Сэнфорд У., Ла Сор С., Хаббард Д. А., Буш У. Обзор Ветхого Завета. Одесса: Богомыслие, 1998, с. 500).

Во-вторых, текст говорит о том, что премудрость «родилась, когда еще не существовали бездны» (8:24). Обратите внимание: не была сотворена, а родилась! Если понимать эти словакак указание на начальность, на тварную природу премудрости, мы приходим к абсурдному выводу, что у Бога не было мудрости, пока Он ее не сотворил.

Тем не менее, отцы Церкви, начиная с Иустина Мученика, и многие толкователи последних столетий отождествляли премудрость с Христом. Насколько это оправдано?

Прежде всего, апостол действительно называет Христа «Божьей силой и Божьей премудростью» (1 Кор. 1:24). Однако следует иметь в виду, что подобные утверждения в Писании не имеют обратной силы. Иными словами, «Бог есть любовь» (1 Ин. 4:8), но любовь не есть Бог; «Бог есть свет» (1 Ин. 1:5), но свет не есть Бог! Аналогичным образом, Христос есть Божья премудрость, но Божья премудрость не есть Христос. Отождествлять эти два понятия нельзя. Иисус Христос есть Божья воплощенная премудрость в том смысле, что Второе Лицо Троицы обладало Божьей премудростью во всей полноте.

Во-вторых, несколькими стихами ниже (1 Кор. 1:30) апостол Павел поясняет, что Христос не всегда был премудростью от Бога, а «сделался» ею, причем не в абсолютном понимании, а только для «нас» — т. е. в Нем мы получили прямой доступ к Божьей премудрости. Когда это произошло? Судя по всему, тогда же, когда Он «сделался для нас… праведностью и освящением и искуплением», т. е. в момент Искупления.

В-третьих, в Евангелии от Луки Господь Иисус Христос Сам говорит о «премудрости Божьей» в третьем лице, т. е. называет эти титулом кого-то другого (Лк. 11:49). Это может означать лишь то, что Он Сам не отождествлял Себя с Божьей премудростью — по крайней мере, безусловно.

В данном отрывке Христос назван ἡ ἀρχὴ τῆς κτίσεως τοῦ θεοῦ («начало творения Божия»). Свидетели Иеговы понимают слово ἀρχὴ («начало») в значении «первый в ряду», «тот, с кого началось». Однако у этого слова есть и другое распространенное значение, «источник», «начальник», «тот, кто начал». В Лк. 20:20 то же слово (ἡ ἀρχὴ) переводится как «начальство» — даже авторы Перевода нового мира использовали здесь слово «правительство» (см. также Лк. 12:11; Еф. 1:21; 6:12; Титу 3:1 и др.).

Таким образом, в Отк. 3:14 Христос изображен начальником или источником творения, а не его первым элементом. Даже если допустить, что слово ἀρχὴ в данном случае двусмысленно, Свидетели Иеговы не могут использовать этот стих как основание для однозначного утверждения о тварности Христа.

В Синодальном переводе Христос неудачно назван «рожденным прежде всякой твари», что очень удобно для Свидетелей Иеговы и всех прочих, кто верит, что у Христа было начало.

Между тем, сами Свидетели Иеговы в собственном Переводе нового мира использовали слово «первенец» (англ. firstborn). В греческом же тексте употребляется слово πρωτότοκος, которое буквально переводится как «первородный». Именно в таком значении это слово употребляется на всем протяжении Нового Завета (см. Лк. 2:7; Рим. 8:29; Кол. 1:18; Евр. 1:6; 11:28; 12:16; 12:23; Отк. 1:5).

Слово «первородный» — это юридическое понятие, которое обозначает сына, получающего главную и лучшую часть наследства и заменяющего отца в роли главы семейства. В обычной ситуации первородным считался старший сын, первым появившийся на свет. Единственный сын получал право первородства автоматически. Однако старший сын мог лишиться наследства, и тогда право первородства переходило к другим сыновьям:

• В Быт. 25:30-34 Исав уступает первородство своему брату Иакову за похлебку.

• В Быт. 49:1-8 Иаков лишает права первородства старших сыновей Рувима, Симеона и Левия и делает своим наследником четвертого сына, Иуду: «…поклонятся тебе сыны отца твоего».

• В Иер. 31:9 пророк называет Ефрема первородным сыном Иосифа, хотя в Быт. 41:61-52 мы читаем, что первым сыном Иосифа был Манассия (см. Быт. 48:14).

Таким образом, юридическое содержание первородства (преимущество, старшинство, главенство над остальными потомками) не было неразрывно связано с порядком или фактом рождения. Особенно интересен в этом смысле отрывок Пс. 88:27-28: «[Давид] будет звать Меня: Ты отец мой, Бог мой и твердыня спасения моего. И Я сделаю его первенцем (LXX, prototokon), превыше царей земли». В данном случае Бог усыновляет Давида и назначает его первородным. По поводу этого и других подобных отрывков в «Богословском словаре Нового Завета» говорится:

Идея даже иносказательного рождения или зачатия в этих отрывках уже не является очевидной составляющей понятия πρωτότοκος. Она нигде не высказывается, а в Пс. 88:28, более того, исключается глаголом θήσομαι, который подразумевает, скорее, усыновление (см. тж. Пс. 2:7). Идея первенства перед другими сыновьями по времени также отступает в тень. Это слово уже не ориентировано на присутствие других сыновей. Оно выражает тот факт, что Бог особенно благоволит к конкретному народу, человеку или царю (Kittel, Gerhard. πρωτότοκος // Theological Dictionary of the New Testament [Wm. B. Eerdmans Publishing Co., 1984]).

Применительно к Господу Иисусу, слово «первородный» также является не свидетельством тварности, а свидетельством главенства, старшинства:

Описание Христа как πρωτότοκος πάσης κτίσεως в Кол. 1:15 очевидно находит более точное подтверждение и объяснение в пояснительном предложении, начинающемся с ὅτι (стих 16): при сотворении мира Христос выполнял роль Посредника, и все твари без исключения обязаны Ему своим творением... Следовательно, фраза πρωτότοκος πάσης κτίσεως обозначает не просто первенство Господа по времени. Если эта фраза указывает на то, что творение было создано через посредство Христа, она не может одновременно означать, что Он был создан как первое творение. Решающее возражение против подобной точки зрения, которая рассматривает πάσης κτίσεως как родительный партитивный падеж, заключается в том, что логическое ударение в таком случае падало бы на -τοκος, в то время как ни разу, за исключением Лк. 2:7, где речь идет о буквальном рождении, в новозаветных отрывках, относящихся ко Христу, логическое ударение на -τοκος не делается, особенно в Кол. 1:18. Кроме того, подобное толкование породило бы противоречие между -τοκος и -κτίσις (а также κτίσεσθαι in 1:16), поскольку творение и рождение — разные понятия, и πρωτότοκος нельзя считать простым синонимом слова πρωτόκτίστος. Единственная остающаяся возможность — истолковать πρωτότοκος в иерархическом смысле. Речь идет об уникальном главенстве Христа как Посредника при творении над всеми тварями. Следующее далее утверждение в стихе 1:17 — αὐτός ἐστιν πρὸ πάντων — подчеркивает это же главенство, а вывод во второй части стиха 1:17 опирается на стих 1:16 (Kittel, Gerhard. πρωτότοκος // Theological Dictionary of the New Testament [Wm. B. Eerdmans Publishing Co., 1984])