Правда, в Святом Писании касательно воплощения Слова Божия, которое совершилось для спасения нашего так, что посредником между Богом и человеками был человек Иисус Христос, многое сказано таким образом, что подразумевается или даже очевиднейшим образом указывается, что Отец больше Сына. Люди ошибались, исследуя и изучая Писание с меньшим вниманием, и пытались перенести то, что сказано о Христе как человеке, на Его сущность, которая была вечной прежде Его воплощения и вечной пребывает. Они к тому же говорят, что Сын меньше Отца, ибо Сам Господь говорит: «Отец Мой более Меня» (Ин.14, 28). Истина же показывает, что сообразно той же мере Сын меньше Самого Себя. Каким же образом не содеялся меньше Себя Тот, Кто «истощил Себя Самого, приняв образ раба»? Но Он принял образ раба не так, чтобы утратить образ Божий, в котором Он был равен Отцу. Ведь если образ раба был принят так, что не утратился образ Божий, поскольку и в образе раба, и в образе Божием, Он был все тот же единородный Сын Бога Отца; в образе Божием равный Отцу, в образе раба - человек Иисус Христос, посредник между Богом и человеками. Кто же не поймет того, что в образе Божием Он больше Самого Себя, а в образе раба Он меньше Самого Себя? Не зря, следовательно, Писание говорит и об одном, и о другом: о Сыне, равном Отцу, и об Отце, большем Сына. Ибо, несомненно, одно мыслится в связи с образом Божием, другое - в связи с образом раба (О Троице I:1:14).
Это место по-разному искажалось. Ариане, чтобы доказать, будто Христос есть какой-то вторичный Бог, говорили, что Он меньше Отца. Православные отцы, чтобы не дать повода такой клевете, заявляли, что это следует относить лишь к человеческой природе. Однако, как ариане злоупотребляли этим свидетельством, так и мнение отцов не было правильным и согласным с контекстом. Здесь идет речь не о человеческой природе Христа, и не о Его вечном божестве, но из-за слабости нашего разумения Христос как бы ставит Себя посредине между Богом и нами. Действительно, нам не дано возвыситься до божественного величия, и Христос как раз и снизошел для того, чтобы нас вознести. Надо, – говорит Он, –радоваться, что Я возвращаюсь к Отцу. Ведь к этой цели подобает стремиться и вам. Он не показывает этими словами, чем отличается от Отца Сам по Себе. Он говорит лишь о том отличии, что соизволил снизойти к нам, дабы соединить нас с Богом. И пока мы этого не достигнем, мы будем стоять как бы посередине. И мы можем думать о Христе лишь половинчато и ущербно, пока Он не приведет нас к Богу. Похожее место есть у Павла (1Кор.15:24). Павел говорит, что Христос передаст царство Богу и Отцу, дабы Бог был все во всем. Действительно, Христос правит не по человеческой природе, но поскольку есть Бог, явленный во плоти. Итак, каким же образом Он лишится Своего царства? Таким, что божество, которое ныне можно узреть лишь в лице Христа, тогда станет открытым для всех. Различие лишь в том, что Павел описывает конечное совершенство божественного света, лучи которого начали сиять, как только Христос взошел на небеса. Чтобы больше прояснить этот вопрос, скажем немного проще. Здесь Христос не сравнивает Свое божество с божеством Отца, и Свое человечество с божественной Отчей сущностью; скорее Он сравнивает теперешнее состояние с небесной славой, которую вскоре должен был обрести. Он как бы говорит: Вы хотите удержать Меня в мире, но Мне подобает взойти на небеса. Итак, научимся же взирать на уничижение Христово во плоти, дабы Он привел нас к источнику блаженного бессмертия. Ибо этот Вождь дан нам не только для того, чтобы вознести нас до солнца и луны, но и соединить с Самим Богом Отцом (Толкование на Евангелие от Иоанна).