Когда апостол говорит об иудеях и язычниках, то он, насколько я могу понять, разумеет тех и других, еще не уверовавших. Ибо может случиться, что некто из пребывающих под законом, подчиняясь общему убеждению, не верит во Христа, однако, будучи добрым, поступает справедливо, проявляет милосердие, не нарушает целомудрия и воздержания, хранит скромность и кротость и делает всяческие добрые дела. Такой человек не будет иметь жизни вечной, потому что, веруя, не уверовал в единого истинного Бога и в посланного Им Сына Его Иисуса Христа, однако слава дел его, мир и честь не пропадут. 

Но и эллин, то есть язычник, который, не имея закона, сам себе закон и являет дела закона в сердце своем (Рим. 2:14), который следует побуждениям естественного разума, как мы это часто видим среди язычников, и потому соблюдает справедливость, хранит целомудрие и благоразумие, не нарушает умеренности и скромности, - такой эллин хотя и пребудет чуждым жизни вечной (ибо не уверовал во Христа и не сможет войти в Царство Небесное, не пережив нового рождения водою и духом), однако слава, честь и мир добрых дел его, по словам апостола, не могут пропасть втуне (Комментарии на Послание к римлянам).

На этот отрывок в числе прочих мормоны ссылаются в доказательство того, что после смерти апостолов произошло т. н. «великое отступничество»:

После смерти Спасителя и Его Апостолов люди извратили законы Евангелия и внесли неправомочные изменения в организацию Церкви и таинства священства. Вследствие столь широко распространившейся греховности Господь забрал с Земли власть священства.

Во время Великого отступничества люди жили без Божественного руководства, исходящего от живущих Пророков. Было учреждено множество церквей, но в них не было власти священства, дающей возможность вести людей к истинному познанию Бога-Отца и Иисуса Христа. Части Священных Писаний были изменены или утрачены. Не было никого, кто обладал бы властью передавать дар Святого Духа или совершать другие таинства священства. Это отступничество продолжалось до 1820 года, когда Джозефу Смиту явились Небесный Отец и Его Возлюбленный Сын и положили начало восстановлению полноты Евангелия (Верой сильны. Евангельский справочник [2004], c. 110-111).

Однако при внимательном чтении очевидно, что апостол Павел пишет о частичном, а не о полном отступлении от истины:

…в последние времена отступят некоторые [τινες] от веры…

Подобные случаи частичного отступничества — под влиянием ложных учений и любви к земным удовольствиям — происходили уже при жизни апостолов, в них не было ничего необычного, и в Новом Завете сохранились об этом ясные свидетельства:

Они вышли от нас, но не были наши: ибо если бы они были наши, то остались бы с нами; но они вышли, и через то открылось, что не все наши (1 Ин. 2:19).

Ибо вкрались некоторые люди, издревле предназначенные к сему осуждению, нечестивые, обращающие благодать Бога нашего в повод к распутству и отвергающиеся единого Владыки Бога и Господа нашего Иисуса Христа (Иуды 1:4).

Итак я желаю, чтобы молодые вдовы вступали в брак, рождали детей, управляли домом и не подавали противнику никакого повода к злоречию; ибо некоторые [τινες] уже совратились вслед сатаны (1 Тим 5:14-15).

О, Тимофей! храни преданное тебе, отвращаясь негодного пустословия и прекословий лжеименного знания, которому предавшись, некоторые [τινες] уклонились от веры (1 Тим. 6:21-22).

В данном тексте апостол предупреждает Тимофея о том, что случаи отступничества еще будут, чтобы Тимофей был готов к этому сам и предостерегал от этого Церковь Христову. Однако Павел ни намеком ни говорит здесь о возможности, а тем более неотвратимой реальности полного исчезновения истинной Церкви с лица земли. Подобное предостережение было бы странно и нелепо, если принять во внимание обещание Господа, что Его Церковь, построенную на основании Евангелия, «врата ада не одолеют» (Мф. 16:18).

Между тем, основатели мормонизма неизменно утверждали, что только «великое отступничество» оправдывает создание мормонской церкви, и это очевидно даже с точки зрения здравого смысла: зачем Богу «восстанавливать» то, что никогда не переставало существовать, и что Он Сам, верный Своему обещанию, хранит и оберегает? Например, в своей классической книге «Великое отступничество» мормонский апостол Джеймс Тэлмэлдж в 1909 году писал:

Восстановленная Церковь утверждает, что в апостольский период и по его окончании развилось общее отступничество, и что первоначальная Церковь утратила свою силу, власть и благословения, которыми обладала как божественный институт, и выродилась в чисто земную организацию. Значимость и важность великого отступничества как состояния, предшествовавшего воссозданию Церкви в нынешние времена, очевидно. Если пресловутое отступничество первоначальной Церкви не было реальностью, Церковь Иисуса Христа Святых последних дней не является божественным институтом, каковым ее провозглашает это название (James E. Talmage, The Great Apostasy, Preface, p. iii).

Нельзя не согласиться.

При этом любопытно, что именно основателей мормонизма как раз можно с полным основанием назвать «лицемерными лжесловесниками», которые проповедовали «бесовские учения», полученные от «духов обольстителей», и которые, соответственно, побудили христиан, поверивших их словам, отступить от истины.

В Еф. 5:6 и Кол. 3:22 Павел обращается к рабам с увещеванием повиноваться господам «со страхом и трепетом, в простоте сердца». Апостол проводит недвусмысленную параллель между служением плотским господам и служением Христа и по форме, и по содержанию: мало того, что служить плотским господам нужно с таким же усердием (εὔνοια —букв., «доброжелательность, доброе расположение»), «как Христу», но и само исполнение этой воли Божией «не с видимой только услужливостью», но «от души» рассматривается как свойство «рабов Христовых». При этом Писание нигде и никогда явно не осуждает рабство как явление. Значит ли это, что апостол Павел одобрял рабство?

Вот как он смотрит на рабство. Как обрезание нисколько не приносит пользы и необрезание нисколько не вредит, так равно и рабство и свобода. Но, чтобы показать это как можно яснее, он говорит: «но если и можешь освободиться, лучшим воспользуйся», т. е., тем более служи. Для чего же он повелевает оставаться рабом тому, кто может сделаться свободным? Для того, чтобы показать, что рабство не только не вредит, но еще доставляет пользу. Знаю, что некоторые утверждают, будто слова: «лучшим воспользуйся» сказаны о свободе, и объясняют их так: если можешь сделаться свободным, то освободись. Но такая мысль была бы совершенно противна намерению Павла: утешая раба и доказывая ему, что рабство не причиняет ему никакого вреда, он не стал бы повелевать ему искать свободу, так как тогда иной мог бы сказать: а если я не могу сделаться свободным, то терплю унижение и вред?

Итак, Павел не это разумеет, а хочет показать, как я сказал прежде, что освобождающийся от рабства не получает никакой пользы: хотя бы, говорит, в твоей власти было сделаться свободным, ты лучше оставайся рабом. Затем приводит и причину: «ибо раб, призванный в Господе, есть свободный Господа; равно и призванный свободным есть раб Христов» (1 Кор. 7:22). В отношении ко Христу, говорит, тот и другой равны. Как ты – раб Христов, так и господин твой. Но каким образом раб может быть свободным? (Христос) освободил тебя не только от греха, но и от внешнего рабства, хотя ты остаешься рабом. Он не допускает ни рабу быть рабом, ни человеку оставаться в рабстве; это и чудно. Когда же раб бывает свободным, оставаясь рабом? Когда он освобождается от страстей и душевных болезней, когда не предается корыстолюбию, гневу и другим подобным страстям (XIX проповедь на 1-е Послание к коринфянам).

См. комментарий на 1 Кор. 7:21-24

См. комментарий на 1 Кор. 7:21-24

По словам Петра, некоторые тексты, написанные Павлом, «неудобовразумительны» (2 Пет. 3:16).

Слова Иисуса тоже иногда трудно понять.

Господь дважды сказал Своим ученикам, что, будь у них вера с горчичное зерно, они могли бы творить умопомрачительные вещи. В Евангелии от Матфея слова о вере с горчичное зерно сказаны в связи с изгнанием беса, и Иисус говорит, что обладающие такой верой могут двигать горы (Мф. 17:20). В Евангелии от Луки сказано, что обладающие верой с горчичное зерно смогут прощать тех, кто согрешил против них, потому что такая вера способна вырвать из земли смоковницу и ввергнуть ее в море (Лк. 17:6). У нас в голове мгновенно возникает множество вопросов.

• Что такое вера размером с горчичное зерно?
• Почему наша вера не двигает горами?
• Не упускаем ли мы какие-то чудеса Божьи из-за недостатка веры?

Утешительная вера

И у Матфея, и у Луки, ученики хотят иметь больше веры. Тогда они смогли бы творить великие дела для Бога. Тогда они смогли бы изгонять бесов и прощать особенно несносных братьев и сестер. Иисус говорит, что великая вера им не нужна. Он явно говорит о малом количестве веры, поскольку горчичное зерно было самым маленьким семенем, известным людям в те времена. Иисус также сообщает ученикам, что царство небесное так же мало, как горчичное зерно (Мф. 13:31).

Мы часто думаем: будь у нас только побольше веры, Бог творил бы через нас поразительные вещи. Но Иисус говорит нам нечто совершенно поразительное. Вопрос не в том, исполнены ли мы веры, а в том, есть ли вера у нас вообще. Если у нас есть даже самая крохотная вера, Господь на нашей стороне. Иисус обрывает учеников на полуслове и спрашивает: верите ли вы в Меня вообще? Уповаете ли вы на Бога хоть сколько-нибудь?

Почему ответ Иисуса утешает? Потому что мы не замыкаемся в порочном круге размышлений о том, достаточно ли у нас веры. Сталкиваясь с той или иной проблемой, мы просим у Бога веры — пусть даже самой маленькой. И маленькой веры достаточно, потому что дело не в нашей вере, а в Том, на Кого она направлена.

Почему вера с горчичное зерно на самом деле способна сдвинуть с места гору и выкорчевать смоковницу? Иисус говорит об этом просто и ясно. Дело не в количестве нашей вере, а в ее объекте. Если наша вера направлена на Бога и Отца Господа нашего Иисуса Христа, то она способна на многое. Наша вера имеет значение не потому, что она велика, а потому, что Бог велик, потому что Он — единовластный Владыка всего сущего. Когда мы пытаемся оценить, сколько у нас веры, веры у нас не прибавляется; она стремительно растет, когда мы видим Бога — когда мы видим Иисуса, распятого за нас и воскресшего.

Вера, опирающаяся на обетования

Однако этот текст по-прежнему вызывает вопросы. Двигает ли наша вера с горчичное зерно горами? Выкорчевывает ли она смоковницы? Видим ли мы нечто подобное сегодня? Правы ли проповедники преуспевания, говорящие, что, будь у нас больше веры, мы никогда не болели бы и обладали всеми богатствами этого мира?

Прежде всего, важно отметить, что Господь здесь использует иллюстрацию. Он не говорит о передвижении гор и выкорчевывании деревьев в буквальном смысле. В Писании нет ни одного примера горы, которая исчезла бы потому, что кто-то в это поверил. Иисус говорит, что, если у нас есть вера, будут происходить чудесные вещи. Вопрос в том, каких именно чудес нам следует ожидать.

И здесь нам следует принять во внимание Библию целиком. Есть старая добрая поговорка: текст без контекста — это отмазка. А контекстом в данном случае является вся Библия, и читать ее нужно в свете истории искупления. Нельзя просто выхватить из Писания один стих и применить его к своей жизни, не приняв во внимание, как он связан с Писанием в целом.

Вера не абстрактна; мы веруем в обетования Божьи, в открытую Им истину. Писание никогда не обещает верующим, что они будут здоровы или богаты. Пресловутое «жало во плоти» Павла (2 Кор. 12:7-10), вероятно, представляло собой телесный недуг, и, хотя он трижды молился об избавлении от проблемы, Бог ответил отказом. Аналогичным образом, Бог не соблаговолил исцелить Трофима, соработника Павла в служении (2 Тим. 4:20), — и, конечно, не потому, что у Павла не было веры с горчичное зерно! И Тимофей не был мгновенно чудесным образом исцелен от расстройства желудка, но получил указание пить вино, чтобы наладить пищеварение (1 Тим. 5:23). Безусловно, Павел верил, что Бог способен исцелить Тимофея, однако Бог распорядился иначе. Более того, в Римлянам 8:35-39 отчетливо говорится, что некоторые верующие гонимы, а некоторые наги и голодают. Бог никогда не обещал нам комфортную жизнь.

Таким образом, вера, двигающая горами, должна опираться на Божьи обетования — на то, что Он открыл в Своем Слове, — а не на то, чего нам хотелось бы, и в реальность чего мы искренне верим.

Вера в ложь может привести к беде. В 1520-х годах Томас Мюнцер был убежден, что Дух Святой побуждает его установить на земле золотой век, и вместе с крестьянами начал войну, пытаясь низвергнуть политические власти. Однако Мюнцер вдохновлялся мечтами своего сердца и погиб во время мятежа, который возглавил. Он полагался не на твердые слова Писания, но на «духовные откровения».

Следовательно, прежде всего нам следует спросить, основана ли веры человека на Слове Божьем. В противном случае она основана на тщетных мечтах человеческих.

Вера освящает

Но что же все-таки представляет собой вера, двигающая горами? Обратите внимание на слова Иисуса в Евангелии от Луки: имеющие веру с горчичное зерно сотворят великие дела. У них достаточно веры, чтобы простить братьев и сестер, неоднократно против них согрешавших.

Таким образом, иллюстрация, которую использует Иисус, очень хороша. Мы знаем, что Богу угодно, чтобы мы прощали согрешающих против нас. Но когда нам приходится это делать в реальной ситуации, зачастую мы колеблемся, поскольку боль сильна.

Итак, вера с горчичное зерно — это вера, которая умерщвляет дела плотские (Гал. 5:19-21) и производит плод Духа (Гал. 5:22-23). Любовь, радость, мир и долготерпение — вот горы, взойти на которые можно только верой; ведь именно вера действует любовью (Гал. 5:6). Вера с горчичное зерно уповает на то, что Евангелие достигнет краев земли и одержит верх над вратами ада. И самый явный признак наличия веры с горчичное зерно — любовь к Богу и ближнему.

Наши злейшие враги скрываются не вне, а внутри нас. Наш величайший противник — запинающие нас ненависть и непокорность. И вера с горчичное зерно дарует нам победу над грехом, потому что это вера в Иисуса Христа.

Но свободу от запинающего греха мы обретаем лишь тогда, когда уповаем на Христа, а не на собственные силы и дела. Вера с горчичное зерна невероятно могуча — но не из-за того, что она велика в нас, но из-за того, что она связывает нас с Богом, воскресившим Иисуса Христа из мертвых.

Царством Небесным здесь называет учение (λογος) веры, как залог Царства Небесного. Уподобляет же его зерну горчичному, потому что оно сеялось в кратких и немногих словах, так как ученики вначале не могли вместить большего. Поэтому и пророк некогда назвал его сокращенным словом (Ис. 10, 23). Но будучи возделано, оно возрастает напоением Божественного Духа, превосходит всякое другое учение и является выше всех. Этою притчею Господь предсказывает возрастание проповеди (евангельской). О человеке сеявшем и поле мы сказали уже в предыдущей притче. Полем называется мир и по той еще причине, что в нем сеется и возделывается разумное семя.

Притча обозначает и рассказ: положил еси нас в притчу во языцех (Пс. 43, 15); иногда – загадочную речь: уразумеет же притчу и темное слово (Прит. 1, 6); и – подобие, как предлагаемые здесь притчи; кроме того – иносказательную речь: Сыне человечь, повеждь повесть и рцы притчу на дом Израилев… орел великий, великокрилый…, называя орлом царя ассирийского (Иез. 17, 2, З); наконец – означает и образ, когда, напр. ап. Павел (Евр, 11, 19) говорит об Аврааме, что он, приняв обетования, принес в жертву своего единородного сына; темже того и в притче прият, т.е. в образе…

еже малейше убо есть от всех семен: егда же возрастет, более (всех) зелий есть

«Еже», т.е. семя, самое малое по своему количеству, но самое большее по качеству, или силе; посему оно и возрастает в величину. По подобию этого семени и ученики, будучи небольшим стадом, возросли в бесчисленное.

и бывает древо, яко приити птицам небесным и витати на ветвех его

Это сказал для доказательства величины и крепости его. Некоторые под ветвями учения веры разумеют верующих людей, в которых обитают птицы неба, т.е. Ангелы, охраняющие их. Другие же говорят, что ветви – это добродетели, которые обыкновенно взращивает учение веры; птицы же – это возвышающиеся над земными делами, крыльями ума поднимающиеся на высоту знания и устремляющиеся на небо (Толкование Евангелия от Матфея).

Царство Небесное это есть проповедование Евангелия и уразумение Писания, ведущее к жизни, а также и то, о чем говорится иудеям: Отнимется от вас Царство Божие и дано будет народу, приносящему плоды его (Мф 21:43). Итак, этого именно рода царство подобно зерну горчицы, которое человек взял и посеял на поле своем. Под человеком, который сеет на поле своем, весьма многими понимается Спаситель, потому что Он сеет в душах верующих. Другие понимают самого человека, сеющего на поле своем, то есть в себе самом и в сердце своем. Кто есть тот, который сеет, как не наши дух и чувство, которые, принимая семя проповеди и согревая посеянное влагой веры, дают ему силу пустить росток на поле груди своей. Учение евангельское есть самое краткое (minima) из всех учений. На первый взгляд оно даже как будто не имеет возможности внушить доверие к своей истинности, проповедуя, что Бог есть человек, что Бог умер, и проповедуя о соблазне [для всех] - кресте. Сравни учение этого рода с учениями (dogmatibus) философов, с книгами их, с блестящим красноречием, с изысканностью слога их речей, и ты увидишь, насколько меньше прочих семян посевы Евангелия. Но когда те учения возрастут, то не обнаруживают в себе ничего затрагивающего, пылкого, жизненного; в них вскипает только вялое, изможденное, слабое и быстро производит злак, траву, которая быстро же и засыхает, и пропадает. А эта проповедь [то есть проповедь Евангелия], кажущаяся вначале незначительной, когда она посеяна, - в душе ли верующего, или во всем мире, - не превращается в злак, а вырастает в целое дерево, так что птицы небесные, - под которыми мы должны подразумевать или души верующих, или силы, непрестанно занятые служением Богу, - приходят и живут в ветвях его. Под ветвями евангельского дерева, вырастающего из зерна горчицы, мне кажется, нужно понимать различие догматов, на которых успокаивается каждая из вышеуказанных птиц. Возьмем и мы крылья голубя (Пс 54:7-9) чтобы, возносясь в высоту, мы могли жить на ветвях этого дерева и устраивать себе гнездышки из учений, и, убегая земного, спешить к небесному. Читая о зерне горчичном, меньшем (из) всех зерен, и о том, что ученики говорят в Евангелии: Господи, умножь в нас веру (Лк 17:5), а также и ответ Спасителя им: Господь сказал: если бы вы имели веру с зерно горчичное и сказали смоковнице сей: исторгнись и пересадись в море, то она послушалась бы вас (Лк 17:6), многие думают, что или апостолы просили малой веры, или Господь был в сомнении относительно их малой веры, хотя, как известно, апостол Павел веру, сравненную с зерном горчицы, считал величайшей. В самом деле, что говорит он? Если я буду иметь всю веру, так что мог бы и горы переставлять, а любви не имею, то это для меня нисколько не полезно (1 Кор 13:2). Таким образом, то, что по слову Господа совершается верой, подобно горчичному зерну, по учению апостола, может осуществиться только верой во всем ее объеме (Толкование на Евангелие от Матфея).

У Матфея и у Луки притчи о горчичном зерне и о закваске идут рядом и объединены общим смыслом. Обе эти притчи объединены темой роста. Из малого (зерна, закваски) вырастает большое (дерево, тесто). Эти образы были понятны и они связаны с общей темой этой серии притч: распространение Царства. Оно начинается с чего-то небольшого, неприметного, и потом разрастается и становится значимым для окружающих.

Две детали могут вызвать недоумение у современного читателя. (1) Семя горчицы названо самым малым, и (2) выросшая горчица называется деревом. Оба недоразумения снимаются, если принять во внимание жанр, в котором записана эта история. Притча не является уроком по естествознанию, ее задача — создавать в голове у слушающих простые запоминающиеся картины.

Малость семени - понятный образ, если учесть те культуры, которые высаживали жители древнего востока. Семя горчицы широко использовалось в комментариях еврейских раввинов для обозначения чего-то крохотного (см. Samuel Tobias Lachs. A Rabbinic Commentary on the New Testament: The Gospels of Matthew, Mark and Luke. Hobboken, N.J.: KTAV, 1987, стр.225) и вошло в пословицу. Отсюда, вероятно, и сравнение минимальной веры с горчичным зерном (Мф. 17:20).

Второе несоответствие связано с терминологией. В русском переводе для обозначения растения горчицы используется то термин «злак», то «дерево». И если вопрос со злаком решается просто: основным значением слова λαχάνων является все же не злак, а огородное растение, овощ, зелень или овощной рынок (Дворецкий И. Х. Древнегреческо-русский словарь: 1958 г.), то с деревом несколько сложнее. 

Некоторые толкователи пытаются выстроить теории основываясь на несоответствии языка этой притчи современной научной терминологии. Так в комментарии к «Восстановительному переводу» Уитнеса Ли подчеркивается, что: «Горчица — это однолетняя трава, а дерево — это многолетнее растение». И на основании этого наблюдения притча превращается в историю о том, как церковь исказила свою природу и предназначение. Согласно этому толкованию, притча говорит о том, как во времена Константина, церковь отступилась и наполнится ложными верующими. Вместо однолетней горчицы, которая не должна рассчитывать на длительную стабильность, она превратилась в дерево с разросшейся структурой (ветвями), в тени которых находят убежище порочные люди и вещи (птицы).

Но важно помнить, что наша классификация биологических видов берет свое начало в 18 веке. Поэтому круг значений слова δένδρον (дерево) в первом веке лишь частично совпадает с современным. Это слово могло относиться к любому более-менее высокому растению. И черная горчица (brasica nigra), вырастающая до 2-3 метров, вполне попадала под это определение. Также спокойно плодом хорошего дерева в Лк.6:43-44 назван виноград, а терновник и кустарник являются иллюстрацией дерева плохого. Да и сейчас, в речи вполне допустимо использовать термин «дерево», например, для описания растений из рода банановых или бамбуковых, которые, с точки зрения научной классификации деревьями не являются.

Подобные толкования игнорируют и главный подход к пониманию притч: стремиться понять то, как должны были услышать ее прямые адресаты. Христос не писал книгу для нас, но говорил притчи конкретным людям, которые Его окружали. Слушающие Христа иудеи еще не знали ни о церкви, ни о ее будущей истории. Также их не смущало, что после 18 века термин «дерево» будет использоваться в гораздо более узком значении.

Подтверждением того, что преобразование растения из однолетника в дерево не является главной темой притчи может служить вариант ее изложения Марком (4:30-32). В своем изложении этой притчи Марк вообще не использует слово δένδρον . Только упоминает, что растение становится «больше всех злаков». Таким образом изменение природы, никак не может являться для писателя той темой, которую он хочет раскрыть.

Христос пытался создать в головах слушающих образ раскрытия заложенного потенциала. Того, как из малого вырастает большое. Из незначимого появляется то, что влияет на многих (птицы, которые находят приют в ветвях).

И у Матфея и Луки эта притча звучит в контексте других притч о Царстве небесном (Божием). Образ разрастающегося дерева, которое представляет собой царство, не является чем-то новым. Подобные картины уже встречались в Псалмах и у пророков Ветхого Завета. Почти такими же словами Иезекииль (17:23) описывает будущее возрождение и величие Божьего народа. А Даниил (4:17-19) истолковывает Навуходоносору видение, которое должно указать на временное величие Вавилонской империи.

В работах отцов и учителей церкви не найти ни малейшего смущения по поводу такого понимания. Их разночтения состоят лишь в том: что является этим семенем: проповедь, церковь или Сам Христос? Но, как замечает Клайн Снодграсс: "Кто-бы что ни говорил по второстепенным вопросам, в притче Иисус описывает присутствие Божьего Царства в собственном служении, даже если окружающие не всегда это признают, и говорит о своей твердой уверенности в том, что однажды Царство явится во всей полноте" (Клайн Снодграсс. Притчи Иисуса. Полный путеводитель по притчам Иисуса Христа. Мирт 2014. Стр. 358).

И Он есть глава тела церкви, то есть чрез Него насаждена церковь на земле. И Он есть первородный мертвых делом и властью слова, - да будет во всем Он первенствующим, ибо как первее Он тварей, так первее Он и всех дел существ низших.

Писание показывает нам троякое рождение: рождение плотское, рождение через крещение и рождение через воскресение… Все эти рождения, как оказывается, Христос почтил Собою: первое - первоначальным и жизненным вдохновением; второе - воплощением и крещением, когда крестился Сам; третье - воскресением, которого Сам стал «начатком». И как соделался первородным между многими братьями (Рим 8:29), так и благоволил соделаться первенцем из мертвых (На святое крещение).

Сын наименован первородным между многими братиями (Рим 8:29) по сродству плоти, Первенцем же из мертвых потому что воскресение мертвых – от Него (Против ариан).